Журнал «Галатея»
Журнал С. И. Раича.-1829.-Ч. V.-№ 22. IV. Смесь.-С.34-41
В продолжение двух дней он осматривал с особенным вниманием кабинеты московского университета и главные учебные заведения, «и отозвался, что по внешнему устройству они принадлежат к первым (sic) в Европе». 14 мая университет поднес ему в Большом зале диплом на звание почетного члена. 15-го «московские друзья просвещения» давали по подписке великолепный обед в зале Благородного собрания.
«Некоторые злонамеренные люди разглашали прежде, что наши вельможи не примут участие в этом празднике, как деле, для них неприличном; напротив, там явились многие из них, повинуясь благородному влечению и вовсе забывая о том, что Гумбольдт — барон и действительный тайный советник. Русские вельможи лучше еще других в Европе знают, что... Гумбольдты наперечет в истории, ... что люди не перестанут с благоговением произносить имена, подобные Гумбольдтову, тогда как многие генеалогические деревья давно засохнут».
В 3-м часу избранные депутаты отправились с приглашением к гостю, который и приехал в их сопровождении. Знаменитый старец, анатом Лодер встретил его в Большой зале французской речью. Гумбольдт с признательностью принял приветствие и сказал, что всего приятнее ему слышать такие лестные отзывы Собрания из уст своего друга и даже наставника. После ему были представлены некоторые из присутствовавших, с которыми он говорил очень приветливо. Вообще, «он говорит скоро, свободно, изящно, и везде виден собственный образ суждения (примечательны его отзывы о докторе Франции и «Истории» Карамзина). Он больше среднего роста; полон, но не плотен; имеет волосы совершено седые, глаза малые, но быстрые, с уст его не сходит никогда улыбка; он обладает всеми приятными приемами светского человека». «В 4-м часу распорядители пригласили Собрание к столу, за которым филантроп с удовольствием видел людей всех почти званий... соединенных одним чувством — чувством почтения к великому человеку». Гумбольдт сидел против Лодера, между князем Юсуповым и генералом Писаревым, попечителем московского университета. Об обеде говорить нечего: Москва умеет угощать. Перед окончанием г. Маркус говорил речь на немецком языке. В кратких словах он исчислил заслуги Гумбольдта. Лодер предлагал тосты, из коих третий был за здравие знаменитого путешественника. Со всех сторон раздалось восклицание «vivat Humboldt, vivat!» Тогда же поднесены ему были латинские стихи, сочиненные господином Клином. Гумбольдт благодарил собрание краткой речью и предложил тост за здравие всех присутствовавших. После обеда он пробыл более часа и раскланялся с Собранием. На другой день он разослал визитные карточки ко всем особам, составлявшим Собрание.
Кроме университета, Гумбольдт посещал Медико-хирургическую академию, рисовальную школу, коей устройством остался очень доволен, Оружейную палату, театр и имел беседы со многими учеными. От Д. М. Перевощикова получил он известие о московской температуре. С Каразиным говорил он очень много о метеорологии и одобрил совершенно его план 1810 г. делать метеорологические наблюдения по всей России. Сверх того беседовал он с г.г. Писаревым, Чеботаревым, Фишером, Лодером, Янишем и пр.